![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Если после обеда не случится ничего срочного – завтра возьму выходной
Сегодня меня посетила мысль. От неё правда слегка похолодело в пятках, но главное, что она меня посетила вовремя.
Суть мысли сводится к многозначности слов русского языка. (Неправда ли, я не оригинален?)
Тема выставки – «развитие инфраструктуры Сибири». Я всё время даже не задумываясь переводил развитие как хаттацу. А сегодня меня ударило. Знатоки японского, наверно, догадались, да? А для остальных вопрос. Как вы думаете, что заложено в слово «развитие»?
Неожиданно для меня оно оказалось гораздо более глубоким. Вернее не так. Неожиданно до меня дошло, что в русском языке «развитие», это когда что-то само развивается, либо когда что-то развивают. Это одно слово! Вот!! А в японском то это разные слова!!! И вот сегодня меня осенило, что скорее всего в данном случае подразумевается, что инфрастрктура Сибири не развивается, а её развивают, а значит, там должно быть не хаттацу, а суйсин. Хорошо, что я сегодня это понял. А то был бы лёгкий конфуз. Правда теперь я не уверен, а что же действительно понимается под развитием инфраструктуры Сибири. Вот что значит перевод без контекста.
Например - в случае «развитие инфраструктуры – наша основная задача» или «развитие инфраструктуры прошло несколько этапов» (чувствуете разницу?) такого вопроса бы не возникло. Тут всё очевидно, в первом случае мы развиваем, во втором – само развивается, а вот если нет контекста, то смысл может заметно поменяться.
А Вам приходилось о таком задумываться?
Ну и куда же без притчи?
На грязной дороге
Как-то Тандзан и Экидо держали путь по грязной дороге. Лил сильный дождь. Зайдя за поворот, они повстречали милую девушку в шелковом кимоно с поясом, которая не могла перейти размокшую дорогу. “А ну-ка, девушка”, — не медля, сказал Тандзан и, взяв ее на руки, перенес через грязь.
Экидо не возобновлял беседы и молчал до вечера, пока они не достигли храма, где остановились на ночь. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал: “Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым, ведь это опасно. Почему же ты так сделал?”
— Я оставил девушку там, — ответил Тандзан, — а ты, все еще несешь ее?
Сегодня меня посетила мысль. От неё правда слегка похолодело в пятках, но главное, что она меня посетила вовремя.
Суть мысли сводится к многозначности слов русского языка. (Неправда ли, я не оригинален?)
Тема выставки – «развитие инфраструктуры Сибири». Я всё время даже не задумываясь переводил развитие как хаттацу. А сегодня меня ударило. Знатоки японского, наверно, догадались, да? А для остальных вопрос. Как вы думаете, что заложено в слово «развитие»?
Неожиданно для меня оно оказалось гораздо более глубоким. Вернее не так. Неожиданно до меня дошло, что в русском языке «развитие», это когда что-то само развивается, либо когда что-то развивают. Это одно слово! Вот!! А в японском то это разные слова!!! И вот сегодня меня осенило, что скорее всего в данном случае подразумевается, что инфрастрктура Сибири не развивается, а её развивают, а значит, там должно быть не хаттацу, а суйсин. Хорошо, что я сегодня это понял. А то был бы лёгкий конфуз. Правда теперь я не уверен, а что же действительно понимается под развитием инфраструктуры Сибири. Вот что значит перевод без контекста.
Например - в случае «развитие инфраструктуры – наша основная задача» или «развитие инфраструктуры прошло несколько этапов» (чувствуете разницу?) такого вопроса бы не возникло. Тут всё очевидно, в первом случае мы развиваем, во втором – само развивается, а вот если нет контекста, то смысл может заметно поменяться.
А Вам приходилось о таком задумываться?
Ну и куда же без притчи?
На грязной дороге
Как-то Тандзан и Экидо держали путь по грязной дороге. Лил сильный дождь. Зайдя за поворот, они повстречали милую девушку в шелковом кимоно с поясом, которая не могла перейти размокшую дорогу. “А ну-ка, девушка”, — не медля, сказал Тандзан и, взяв ее на руки, перенес через грязь.
Экидо не возобновлял беседы и молчал до вечера, пока они не достигли храма, где остановились на ночь. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал: “Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым, ведь это опасно. Почему же ты так сделал?”
— Я оставил девушку там, — ответил Тандзан, — а ты, все еще несешь ее?