Выходные, японцы и прочее
Feb. 20th, 2012 11:49 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Совсем разленился и давно ничего не писал, но сегодня мне особенно неохота ... работать, зато, кажется, на написание прибило, так что попробуем вкратце обозначить, чего у меня есть нового.(К разочарованию некоторых особенно добрых слоноподобных существ, переживавших, что со мной ещё ничего не случилось, сразу хочу предупредить, со мной пока так ничего и не случилось. Тьфу-тьфу.) Что касается работы, я постепенно отхожу от марафонов, фестивалей, планетариев, послезавтра, правда, есть ещё одна лекция для пенсионеров, но это мелочи. Сегодня и завтра я решил не напрягаться и поработать в удовольствие, а не с выпученными шарами, как последние 2 месяца. Единственное, надо на этой неделе взять себя за шкирку и написать 1й вариант программы для нашей молодёжной делегации, потому что мой сенсор неожиданной работы, который меня редко подводит, предупреждает, что в любой день в течение этого месяца, мне придёт письмо, в котором будет написано «пришли, пожалуйста, программу сегодня, в течение дня». И будет всем удовольствие. Я понимаю, что сейчас там (какое хорошее есть в японском слово «мукоу») в центре, то есть, все жутко заняты, но это абсолютно ничего не значит. Февраль-март это, пожалуй, самое весёлое время для работы в СХ: когда ты уходишь с работы, обычно, не раньше 9. Ну, или особо везучие уходят не раньше 9ти, а что-то мне подсказывает, что в этом году степень энтропии в СХ (или в чём она там измеряется) небывало высока. Ну и хватит о грустном. Теперь о выходных.
Эта история началась недели 2 назад. Если честно, я не помню, когда она началась, возможно и раньше, просто поскольку меньше 2-3 недель ни на одно планирование мероприятия не уходит, я думаю, что и тут прошло не меньше. Я, кажется, уже говорил, что тут надо держать язык за зубами, потому что возможны самые непредсказуемые последствия? Как-то за обедом я ляпнул, что зима заканчивается, а я так и не покатался на сноуборде. Короче, вчера мы катались на сноуборде. Честно, я никогда не догадывался о наличии мышц в тех местах, где они сегодня болят. Это было просто потрясающе весело, но добрый Вадзима сэнсэй, который героически взялся обучать нас этому нелёгкому делу, сжалился только к концу пятого часа, когда я упал просто от того, что у меня одновременно свело обе ноги. Кстати про упал. Что-что, а падать у меня пока получается лучше всего. Причём, я так с детства падать и не научился, поэтому как и в детстве я падаю либо плашмя на пузо (это когда не на копчик) либо на голову. И чаще, я, как и в детстве, падаю... неее не на голову, кто бы что не думал. И, да, я не знаю, как можно упасть на голову, катаясь на сноуборде. Но за один спуск шапка с очками оказывались много раз где-то далеко в стороне. Ещё я не знаю, как в процессе катания я не отгрыз воротник у куртки. Он меня, кстати, пару раз спас, пару раз я так приложился зубами, что неволей вспомнил Сергеева, который говорил, что зубы любят счёт Если бы между зубами в этот момент не было куртки, всё могло бы кончиться очень печально. Ещё, я, прямо скажем, осознал разницу между глаголами «таорэру» и «коробу». Чисто теоретически я её понимал и раньше, но теперь ощутил на собственной... шкуре. Если таорэру это «упасть как стоял», то коробу, это, как говорит отец, «головажопа-головажопа».
Собственно, утром, после такого веселья, я вставал тяжело. Очень тяжело. С матраса я просто скатился, потому что встать так и не смог. Теперь я готов подписаться под словами, что люди с самой мощной силой воли это те, которые сразу встают, как зазвенел будильник, а не «щас ещё 5 минут полежу» На самом деле, я каждое утро готов под ними подписаться, но сегодня особенно. Утром даже побриться было проблемно: руки никак не хотели подниматься до уровня головы. Казалось бы, причём тут руки?
Что ещё было весёлого на выходных. Весёлая была пятница. В пятницу меня стукнуло пожарить пирожки. Я их таки пожарил. Но опыт провалился. они получились малосъедобны. Съедобны они стали к субботе. Магия. И всё равно я их съел, но надо тренироваться ещё. Первый блин, то есть пирожок был комом.
В пятницу же вечером я почуствовал знакомое свербение в носу и горле. Дома я обычно заболевал в строго определённых случаях. Либо это было перед каникулами, либо в последний день какого-нибудь большого выездного перевода. Не помню ни одной саёнара-пати, которую я переводил бы без температуры. Здесь, похоже, тоже есть повод. Я уже второй раз подряд заболеваю перед поездкой куда-нибудь. Но в пятницу я решил спуска организму не давать, и начал пичкать его народными средствами. Тут под рукой не так много русских народных средств, но как минимум лук с чесноком и мёдом у меня есть... Был... Мёд кончился. Хнык. В субботу состояние «вот-вот заболею» никуда не сдвинулось, утром в воскресенье тоже, и я решил устроить шоковую терапию сноубордом. По-моему, от такого обращения мой организм совсем офигел, и сегодня находится уже в состоянии «хозяин, можно я всё-таки попробую заболеть?», но чувствует себя уже лучше чем в выходные. Во всяком случае у меня первый раз такое, чтобы 4 дня организм не знал, можно ему заболеть или нет. Обычно он заболевал, но сразу выздоравливал, за те же 4 дня.
Что ещё было страшного. Возраст катающихся, хоть на лыжах, хоть на сноуборде, колебался примерно от 3 до 103 лет. Глядя на некоторых, казалось, что они ещё не умеют ходить, но на лыжах стоят лучше меня. Интересно наблюдать за школьниками, которых вывезли на занятия. Несколько групп начальных классов змейками скользили за учителем по склону. Как и положено японцам, выдерживая идеальный интервал. Периодически они уходили с трассы и пёрли вдоль неё по сугробам, подлетая на каждом бугре. Хоть бы одна зараза упала.
Ну вот, о себе любимом написали, теперь можно за жизнь. Несколько наблюдений, которыми я давно хотел поделиться.
Как обычно, начнём с русского языка. Во-первых, я заметил, что с русским языком у меня всё хуже и хуже. В том плане, что японский, похоже, окончательно вывернул мой мозг. Хотя полные хаос и мешанина, которые творились в голове в первые месяцы поулеглись, стали вылазить другие проблемы. В письменной речи, спасибо переводам, я начал как-то странно использовать сложные предложения, зачастую начиная их с предлогов и союзов, что далеко не всегда уместно. Приходится за этим следить и править, чего раньше никогда не делал, но всё равно не помогает. У меня в речи хоть устной хоть письменной стало слишком много вводных слов и прочих слов, выражающих всевозможные степени неуверенности и сомнения. Если в японском это хорошо, то в русском не очень.
Теперь, что касается чуть более абстрактного русского языка. Я уже как-то высказывался, по-моему, по поводу приступов канцелярита, у большинства наших чиновников. С одной стороны, это удобно, при переводе можно мало задумываться, выплёвывая готовые штампы. С другой – это катастрофа, потому что огромное количество слов не несущих абсолютно никакого смысла при переводе всё равно теряется, так как переводится в первую очередь суть, в итоге японский перевод получается процентов на 10-20 короче оригинала (конечно тут ещё много играет и иероглифика, но тем не менее). Кстати интересное наблюдение - в японском, на самом деле, тоже очень много не несущих никакого смысла конструкций. Интересно то, что у нас они выражаются лексически, а в японском грамматически (кстати тоже одна из причин того, почему русский текст длиннее, у нас пихают кучу ненужных слов, а в японском нужное количество просто насилуют, и по-другому тут не скажешь, грамматически).
Например. Меня всегда вырубают все официальные письма, которые начинаются словами «Уважаемый господин мэр, позвольте выразить Вам слова приветствия». Убил бы. Всегда хочется сказать «не позволю». «Здравствуйте, уважаемый господин мэр!» Гораздо же лучше звучит. Что такое «слова приветствия»? Чем их «выразить»? Я уже не говорю о том, что при переводе это приветствие всё равно заменяется на «спасибо за те усилия, которые вы постоянно прикладываете к...» дальше по контексту. Потому что, если в России принято в начале письма приветствовать человека, то в Японии – благодарить, не важно за что. Окончание тоже всегда стандартное «Позвольте в завершение пожелать Вам доброго здоровья и успехов в работе.» Да не позволю же!! Ну почему нельзя сказать «Желаю Вам...» Что значит позвольте? Почему кто-то должен мне (а тем более мэру, хоть Новосибирска, хоть Южно-Сахалинска, там кстати меньше таким грешат) что-то позволять. Что за самоуничижение то, как будто изначально предполагается что один такой маленький ползает тут на карачках и говорит «ну позвольте мне вам сапог поцеловать». Естественно я перевожу как написано, типа «сасэтэитадакимас», в особо «крайних случаях» «сасэтэ итадакитай то дзондзимас га...» и не моё дело, что они там пишут, мое дёло только перевести по максимуму «как есть», но с точки зрения русского языка это бррр.
И ещё одно наблюдение, не имеющее никакого отношения к языку, но имеющее самое непосредственное отношение к жизни. Японские эмоции. Всё ниженаписанное является исключительно субъективным и не претендует на истинность, но последнее время у меня это чувство крайне обострилось. Возможно, это было вызвано хождениями по магазинам в поисках чего-нибудь тёплого, чтобы поехать в нём кататься на сноуборде.
Итак, у меня обострилось ощущение, что японцы вообще ничего не чуствуют. В зависимости от ситуации они могут кричать «каваииии» или «коваааай», но вовсе не потому, что они чем-то умилены, или им действительно страшно. Просто они знают, что в этот момент они должны так закричать. Они точно знают, как надо сложить мышцы лица, чтобы выразить умиление, восторг, радость, но это делается настолько механически, что мне на полном серьёзе становится не по себе. Они знают, что если на этом платье много рюшечек и оборочек – оно каваи, и не важно, нравится им оно или нет. Думают они так или нет. На самом деле это каваи или нет, они всё равно скажут, что оно каваи. Потому что рюшечки - априори каваи. И чем дальше я тут нахожусь, тем больше у меня крепнет ощущение, что японцы просто не умеют чувствовать. Вообще ничего. Я понимаю, что тысячелетние воздействие буддизма о том что рай, он же нирвана есть полное отсутствие чувств; и понимание идела человека, как человека неподверженого чувствам, абсолютно равнодушного ко всему, пребывающего в ничем ненарушимой гармонии и равновесии не могли не сыграть своей роли, но как-то это не по-русски. Японцы действительно разучились чувствовать, зато в совершенстве научились имитировать чувства. Вот такое ощущение одолевает меня последние несколько дней.
Эта история началась недели 2 назад. Если честно, я не помню, когда она началась, возможно и раньше, просто поскольку меньше 2-3 недель ни на одно планирование мероприятия не уходит, я думаю, что и тут прошло не меньше. Я, кажется, уже говорил, что тут надо держать язык за зубами, потому что возможны самые непредсказуемые последствия? Как-то за обедом я ляпнул, что зима заканчивается, а я так и не покатался на сноуборде. Короче, вчера мы катались на сноуборде. Честно, я никогда не догадывался о наличии мышц в тех местах, где они сегодня болят. Это было просто потрясающе весело, но добрый Вадзима сэнсэй, который героически взялся обучать нас этому нелёгкому делу, сжалился только к концу пятого часа, когда я упал просто от того, что у меня одновременно свело обе ноги. Кстати про упал. Что-что, а падать у меня пока получается лучше всего. Причём, я так с детства падать и не научился, поэтому как и в детстве я падаю либо плашмя на пузо (это когда не на копчик) либо на голову. И чаще, я, как и в детстве, падаю... неее не на голову, кто бы что не думал. И, да, я не знаю, как можно упасть на голову, катаясь на сноуборде. Но за один спуск шапка с очками оказывались много раз где-то далеко в стороне. Ещё я не знаю, как в процессе катания я не отгрыз воротник у куртки. Он меня, кстати, пару раз спас, пару раз я так приложился зубами, что неволей вспомнил Сергеева, который говорил, что зубы любят счёт Если бы между зубами в этот момент не было куртки, всё могло бы кончиться очень печально. Ещё, я, прямо скажем, осознал разницу между глаголами «таорэру» и «коробу». Чисто теоретически я её понимал и раньше, но теперь ощутил на собственной... шкуре. Если таорэру это «упасть как стоял», то коробу, это, как говорит отец, «головажопа-головажопа».
Собственно, утром, после такого веселья, я вставал тяжело. Очень тяжело. С матраса я просто скатился, потому что встать так и не смог. Теперь я готов подписаться под словами, что люди с самой мощной силой воли это те, которые сразу встают, как зазвенел будильник, а не «щас ещё 5 минут полежу» На самом деле, я каждое утро готов под ними подписаться, но сегодня особенно. Утром даже побриться было проблемно: руки никак не хотели подниматься до уровня головы. Казалось бы, причём тут руки?
Что ещё было весёлого на выходных. Весёлая была пятница. В пятницу меня стукнуло пожарить пирожки. Я их таки пожарил. Но опыт провалился. они получились малосъедобны. Съедобны они стали к субботе. Магия. И всё равно я их съел, но надо тренироваться ещё. Первый блин, то есть пирожок был комом.
В пятницу же вечером я почуствовал знакомое свербение в носу и горле. Дома я обычно заболевал в строго определённых случаях. Либо это было перед каникулами, либо в последний день какого-нибудь большого выездного перевода. Не помню ни одной саёнара-пати, которую я переводил бы без температуры. Здесь, похоже, тоже есть повод. Я уже второй раз подряд заболеваю перед поездкой куда-нибудь. Но в пятницу я решил спуска организму не давать, и начал пичкать его народными средствами. Тут под рукой не так много русских народных средств, но как минимум лук с чесноком и мёдом у меня есть... Был... Мёд кончился. Хнык. В субботу состояние «вот-вот заболею» никуда не сдвинулось, утром в воскресенье тоже, и я решил устроить шоковую терапию сноубордом. По-моему, от такого обращения мой организм совсем офигел, и сегодня находится уже в состоянии «хозяин, можно я всё-таки попробую заболеть?», но чувствует себя уже лучше чем в выходные. Во всяком случае у меня первый раз такое, чтобы 4 дня организм не знал, можно ему заболеть или нет. Обычно он заболевал, но сразу выздоравливал, за те же 4 дня.
Что ещё было страшного. Возраст катающихся, хоть на лыжах, хоть на сноуборде, колебался примерно от 3 до 103 лет. Глядя на некоторых, казалось, что они ещё не умеют ходить, но на лыжах стоят лучше меня. Интересно наблюдать за школьниками, которых вывезли на занятия. Несколько групп начальных классов змейками скользили за учителем по склону. Как и положено японцам, выдерживая идеальный интервал. Периодически они уходили с трассы и пёрли вдоль неё по сугробам, подлетая на каждом бугре. Хоть бы одна зараза упала.
Ну вот, о себе любимом написали, теперь можно за жизнь. Несколько наблюдений, которыми я давно хотел поделиться.
Как обычно, начнём с русского языка. Во-первых, я заметил, что с русским языком у меня всё хуже и хуже. В том плане, что японский, похоже, окончательно вывернул мой мозг. Хотя полные хаос и мешанина, которые творились в голове в первые месяцы поулеглись, стали вылазить другие проблемы. В письменной речи, спасибо переводам, я начал как-то странно использовать сложные предложения, зачастую начиная их с предлогов и союзов, что далеко не всегда уместно. Приходится за этим следить и править, чего раньше никогда не делал, но всё равно не помогает. У меня в речи хоть устной хоть письменной стало слишком много вводных слов и прочих слов, выражающих всевозможные степени неуверенности и сомнения. Если в японском это хорошо, то в русском не очень.
Теперь, что касается чуть более абстрактного русского языка. Я уже как-то высказывался, по-моему, по поводу приступов канцелярита, у большинства наших чиновников. С одной стороны, это удобно, при переводе можно мало задумываться, выплёвывая готовые штампы. С другой – это катастрофа, потому что огромное количество слов не несущих абсолютно никакого смысла при переводе всё равно теряется, так как переводится в первую очередь суть, в итоге японский перевод получается процентов на 10-20 короче оригинала (конечно тут ещё много играет и иероглифика, но тем не менее). Кстати интересное наблюдение - в японском, на самом деле, тоже очень много не несущих никакого смысла конструкций. Интересно то, что у нас они выражаются лексически, а в японском грамматически (кстати тоже одна из причин того, почему русский текст длиннее, у нас пихают кучу ненужных слов, а в японском нужное количество просто насилуют, и по-другому тут не скажешь, грамматически).
Например. Меня всегда вырубают все официальные письма, которые начинаются словами «Уважаемый господин мэр, позвольте выразить Вам слова приветствия». Убил бы. Всегда хочется сказать «не позволю». «Здравствуйте, уважаемый господин мэр!» Гораздо же лучше звучит. Что такое «слова приветствия»? Чем их «выразить»? Я уже не говорю о том, что при переводе это приветствие всё равно заменяется на «спасибо за те усилия, которые вы постоянно прикладываете к...» дальше по контексту. Потому что, если в России принято в начале письма приветствовать человека, то в Японии – благодарить, не важно за что. Окончание тоже всегда стандартное «Позвольте в завершение пожелать Вам доброго здоровья и успехов в работе.» Да не позволю же!! Ну почему нельзя сказать «Желаю Вам...» Что значит позвольте? Почему кто-то должен мне (а тем более мэру, хоть Новосибирска, хоть Южно-Сахалинска, там кстати меньше таким грешат) что-то позволять. Что за самоуничижение то, как будто изначально предполагается что один такой маленький ползает тут на карачках и говорит «ну позвольте мне вам сапог поцеловать». Естественно я перевожу как написано, типа «сасэтэитадакимас», в особо «крайних случаях» «сасэтэ итадакитай то дзондзимас га...» и не моё дело, что они там пишут, мое дёло только перевести по максимуму «как есть», но с точки зрения русского языка это бррр.
И ещё одно наблюдение, не имеющее никакого отношения к языку, но имеющее самое непосредственное отношение к жизни. Японские эмоции. Всё ниженаписанное является исключительно субъективным и не претендует на истинность, но последнее время у меня это чувство крайне обострилось. Возможно, это было вызвано хождениями по магазинам в поисках чего-нибудь тёплого, чтобы поехать в нём кататься на сноуборде.
Итак, у меня обострилось ощущение, что японцы вообще ничего не чуствуют. В зависимости от ситуации они могут кричать «каваииии» или «коваааай», но вовсе не потому, что они чем-то умилены, или им действительно страшно. Просто они знают, что в этот момент они должны так закричать. Они точно знают, как надо сложить мышцы лица, чтобы выразить умиление, восторг, радость, но это делается настолько механически, что мне на полном серьёзе становится не по себе. Они знают, что если на этом платье много рюшечек и оборочек – оно каваи, и не важно, нравится им оно или нет. Думают они так или нет. На самом деле это каваи или нет, они всё равно скажут, что оно каваи. Потому что рюшечки - априори каваи. И чем дальше я тут нахожусь, тем больше у меня крепнет ощущение, что японцы просто не умеют чувствовать. Вообще ничего. Я понимаю, что тысячелетние воздействие буддизма о том что рай, он же нирвана есть полное отсутствие чувств; и понимание идела человека, как человека неподверженого чувствам, абсолютно равнодушного ко всему, пребывающего в ничем ненарушимой гармонии и равновесии не могли не сыграть своей роли, но как-то это не по-русски. Японцы действительно разучились чувствовать, зато в совершенстве научились имитировать чувства. Вот такое ощущение одолевает меня последние несколько дней.