banjin | Пол-Хоккайдо за два дня, или как мы людей пугали.

Итак. Поскольку пришло то самое время, когда после обеда неудержимо клонит в сон, и всё сделанное в этот час на работе всё равно приходится переделывать из-за космического числа ошибок, посвятим же 15 минут перевариванию бэнто и написанию ЖЖ.

Я похоже сделал большую ошибку, что не писал ничего на выходных. Потому что сейчас всё это восстановить будет гораздо сложнее, тем более что эти выходные у меня получились весьма насыщенными. В том числе эмоционально, что тоже очень хорошо. Они меня немного встряхнули и мне даже хочется работать.

Я даже сегодня уже молодец. С утра перевёл большое письмо по детским играм, потом написал заметку в рабочий блог, перевёл её, потом переписал, потом опять перевёл, потом наступил обед.
Кстати написание заметок в рабочий блог, как это ни парадоксально звучит – самая сложная для меня часть работы. Я вообще не знаю, о чём там можно писать. Так что не смотря на то, что я должен делать это граздо чаще... я это делаю не так часто, как надо, за что бывает получаю по шапке. Но мыслей это не прибавляет.

Итак. Выходные. Начиная с вечера пятницы. И заканчивая вечером вчера, потому что вчера был как бы выходной.

Вчера был, честно говоря, очень странный день. Странный даже по моим меркам. То есть настолько странный, что аж смешно, хоть и стыдно. Или стыдно, что аж смешно. Короче по порядку.
Карма моя познакомила меня в Саппоро с одним... близким мне по духу человеком. Как-то так получаеися, что у меня большинство хороших и настоящий друзей подбираются примерно одного типа. Типа «Чо делаешь?» - «Ничего» - «Поехали в... (Омск, Томск, Камбоджу, Вьетнам, Академ, на пляж, в сёги играть, нужное подчеркнуть)» «Зачем?» - «Погулять» - «Поехали».

И пофигу что на улице -30 и поэтому на пляже мало людей; что в Омске ты до этого никогда не был, да и в Камбодже тоже; что к тому времени, как ты доберёшься до центра города всё, что можно, уже не будет работать, но осознание этого приходит только в центре, и ещё много много что. Но по счастью, именно такой тип людей меня окружает, за что я судьбе очень благодарен.

Возможно именно поэтому на этих выходных я посетил больше мест чем за весь прошлый год жизни в Японии - бродил по безлюдному университетскому книгохранилищу, листая прижизненные издания Салтыкова-Щедрина и Достоевского, мерил свой радиофон на атомной станции в Томари, мчался по многокилометровым туннелям где-то в глубине горы, любовался туманом с горных перевалов, почти закарабкался на кусок скалы, торчащей из моря, мыл ноги где-то в Японском море, на западном побережье Хоккайдо, после того как почти по уши влез в какую-то кучк грязи, лазил по заброшенным угольным шахтам, вылетал на пешеходные тротуары и односторонние улицы во встречном направлении, наслаждался видом действующего вулкана, сидя в горячем источнике на берегу озера, источник, как потом оказалось был закрыт уже как полтора часа, задерживал дыхание, едучи на машине по горной ночной дороге в тумане под дождём, и после всего этого даже не начал заикаться.

Ну, вроде всё и рассказал. Весело было.

В пятницу мы поехали в библиотеку Саппоро Дайгаку. Считается, что там самая большая библиотека на русском языке. Действительно, Прижизненные издания Достоевского меня впечатлили. Хотя, не знаю даже, что меня впечатлило больше. Прижизненные ли издания Достоевского, или то что абсолютно любой может пройти в книгохранилище и самостоятельно, блуждая по трём этажам, искать, что ему нужно. Конечно там есть каталоги, но так просто ходить было интереснее. Жалко, что добрались мы туда только к семи, так что до закрытия было всего полтора часа. И то я нашёл много интересного и подумываю приехать туда днём, потому как словарь говоров Новосибирской области, например, я бы с удовольствием почитал повнимательнее. А сколько там словарей старославянского. Просто рай для филолога. Да и вообще, там столько словарей, что я чуть слюной не поперхнулся. Но. Но. Но. Но почему-то там нет русско-японско научно-технического. Хотя там куча жутко интересных русско-японских и японско-русских словарей, которые мне видеть не приходилось, но вот научно-технического там нет. Весьма это печально.

Суббота, как уже, наверно, всем стало понятно, началась с телефонного звонка. Не смотря на то, что редко что бывает хуже телефонного звонка утром в субботу, фраза «Поехали куда-нибудь, пока погода хорошая», разом аннигилирует весь тот заряд... нехороших эмоций, что концентрируется в момент открывания глаз утром выходного дня.

В общем где-то через 10 минут я был умыт, одет, собран и с фотоаппаратом наперевес нёсся к месту сбора. Ехать было решено в сторону Томари. Потому что мне в принципе было всё равно куда ехать: на Хоккайдо я почти нигде не был, а в таких случаях у кого руль, тот и решает.

Томари – последняя остановленная атомная станция в Японии. Кстати слово Томари – омоним слова томари (неожиданно, правда?) в смысле томари-остановка. То есть в мае остановили станцию под названием остановка и тем самым остановили всю атомную энергетику Японии. Это я сейчас каламбурить пытаюсь, кто не понял. Потом в Ои же всё равно запустили 2, кажется, реактора. Понятно, что на саму станцию нас всё равно никто бы не пустил, но возле неё есть чудесный центр развития атомной энергетики. Просто восхитительное заведение. Даже я, пройдя по нему, как-то сразу понял принцип действия атомной станции. Может секрет в том, что он рассчитан на детей возраста начальной школы.

Кстати, я не перестаю восхищаться, какие совершенно бесподобные музеи и научные центры строят в Японии для детей. Как тут мощно популяризуют науку. В этих центрах можно играть в образовательные игры, всё трогать, нюхать, лизать, попробовать разжечь огонь трением, играя на аппарате на подобии наших гоночных машинок в развлекательных центрах, по пути узнать историю развития энергетики в мире, поучаствовать в викторинах и много, много, много чего. Там мы кстати и померили свою радиоактивность, которая у меня оказалась 7400 беккерелей. Если верить инструкции, человеческая норма – 7000 беккерелей на 60 килограмм живого веса.

Пообщались с милыми девушками-сотрудницами, которые первые начали к нам приставать, и всё оставшееся время я вынужден был слушать о том, какие красивые глаза у них конкретно и у японок вообще. И разные теории на этот счёт о совпадении цвета зрачка и радужки, за счёт чего глаза кажутся однотонными и большими и много о чём ещё. И там было много умных слов, так что треть я не понял. Ничего не имею против красивых японских глаз, но не 4 же часа. Но глаза у них правда были очень красивые. У обеих.

Прокатились по деревне Томари, в которой живёт аж 1950 человек. (Это не опечатка) Попереживали за несчастных, которые остались без работы с закрытием станции и поехали дальше по маршруту, который вёл нас в горы.

Это был просто восхитительный маршрут. Мне вообще мало доводилось ездить по горным дорогам, а по таким горным, пожалуй что и никогда. Мы кстати не быстро ехали, и в общем даже не опасно, но дух всё рано захватывало, эстакады высотой больше 50 метров, виражи на 180 градусов, туннели, такие что едешь по нему минут 15, а он идёт и идёт куда-то вглубь горы извиваясь, как лента Кабаевой, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз, и кажется, словно ты в каком-то фантастическом фильме. Так мы выехали к перевалу Томару (там другие иероглифы, не путать с Томари) Какая там была красота. Слабые лучи, уже практически скрывшегося солнца, чуть пробивающиеся сквозь разлитый по горной долине туман; вершины елей, укутанные облаками, как новогодние игрушки ватой; и в сумерках это всё кажется лишь разными оттенками серого, словно нарисованого волшебной кистью Сэссю пейзажа. И да, я люблю Сэссю. Попытавшись всё это сфотографировать (кстати, кто ещё не видел, все фото уже в фейсбуке), и, как и ожидалось, не досигнув в этом особого успеха, снова нырнули в тоннель, ведущий к подножию горы.

Пока мы спускались под ненавязчивае жужжуние рассказа о красоте японских глаз, которые очевидно, произвели на моего спутника не меньшее впечатление, чем на меня горная долина, затянутая туманом, я пытался уложить в голове все впечатления дня, так что едва не пропустил фразу «там с шоссе есть свёрток направо, но я по нему никогда не ездил. Посмотри по карте, куда он ведёт?»

По карте свёрток вёл вникуда, о чем я и доложил рулевому, сообщив за одиним, что населённых пунктов там тоже нет, и вообще ничего там нет. На это последовал вполне разумный вопрос «Зачем тогда там дорога?», но к сожалению, не являясь отвественным чиновником департамента дорожного строительства префектурального управления, ниже аборигеном, ничего ответить я не мог. На предложение поехать посмотреть отказать я тоже не мог. Тем более, что по карте там было всего километров 5. Столько же, впрочем, оказалось и по земле. Идеально ровная, гладкая дорога, со свежей светоотражающей разметкой, чистыми светоотражающими же ограничителями действительно вела вникуда и через 5 километров она просто кончилась. Визуальный осмотр местрости показал, что когда-то скорее всего она вела вот к этой вот шахте. Ну во всяком случае, мы решили, что вот это вот, это шахта. Но поскольку было уже темно и времени много, в саму шахту мы не полезли, резонно рассудив (и возможно это было единственное разумное решение за все три дня), что мы там чего-нибудь себе переломаем. А вот в здание, которое когда-то явно было офисом, мы всё-таки зашли. Я не знаю как бы так сказать, чтобы стало понятно. Проще посмотреть фотографии, наверно. В общем такое чувство, что хозяева ушли, а потом туда зашли медведи и там похозяйничали, потом от времени обвалилась крыша, что-то поразбросало ветром, землетрясениями, но всё так и осталось лежать на столах, на полу, шкафы с посудой, с книками, с вещами, журналы и тетради, телефоны, факсы, холодильник, чайник и термос, моющие средства, всё. Всё в полной целости и сохранности, только разбросанное, упавшее, пыльное, грязное и ржавое. Как будто в дом врвался ураган, хозяева выскочили, там всё повалило и так всё и осталось. Ничего не украдено, не выломано, просто страшный-страшный бардак. И роликовые коньки на столе... Туман к тому времени начал затягивать и шахту с окрестностями, стало совсем темно и ничего не видно, от чего было совсем не по себе и мы решили возвращаться.

Больше собственно по пути ничего интересного не произошло. По пути мы проехали ещё пару совсем небольших городов, и слушая о красоте японских глаз я всё удивлялся, как же там живут люди, если там настолько глушь, что аж страшно. Конечно, глушь в Японии и глушь в России, это совсем разная глушь. Это несопоставимая глушь. В общем весело было. Так мы наконец добрались до дома. Вернее у кого был руль тот и добрался до дома, а я добрался до метро и оттуда уже попилил домой. Но метро это уже почти тоже дома. На этом, наконец, закончим с описанием субботы, а то 15 минут уже растягиваются всё дальше и дальше.

В воскресенье я, кажется, сидел дома и читал книжку. Нашёл изумительную книжку по истории иероглифов, и стилей письма и как обычно, когда-нибудь, может быть... ну, вы поняли.
Понедельник вообще был странный день. По-моему я уже говорил. Это был выходной, в честь дня уважения старших, поэтому с утра я пошёл на работу. Кстатия так смотрю на свой календарь и печалюсь всё больше и больше. Такое чувство, что все выходные в сентябре и октябре у меня рабочие. Мероприятия у нас 23го. Это воскресенье, 29го и 30го. Это суббота и воскресенье, а там уже 14го меня ждёт Новосибирск. Грустно. Мне кстати дали столько буклетов по энергосбережению, что страшно начинать их читать.

Ну так вот с утра я пошёл на работу, где должен был быть до обеда. В обед, когда зазвонил телефон, и бодрый голос сказал «Может съездим куда-нибудь, пока погода хорошая», я даже не удивился. Мы договорились встретиться пообедать в университетской столовой Хоккайдо Дайгаку (там дёшево и вкусно). Пока я обедал, несчастный страдалец по японским глазам пытался без особого успеха покорить и очаровать девушку за соседним столом. Как и следовало ожидать, ему это вполне удалось – девушка впала в полный ступор и не могла выговорить ни одного звука от парализующего ужаса, вызванного тем, что с ней заговорил высокий гайдзин. Поэтому, кстати, я бросил попытки тут с кем-то знакомиться практически сразу. Мне никак не удаётся преодолеть этот защитный барьер ввиде ступора и невнятного мычания. При том, что я хоть что-то могу сказать по-японски, а бедняга – нет. После этого мы заскочили домой, где я переоделся и отправились в путь. В плане значилось озеро Сикоцуко. На которое я, кстати, давно хотел съездить. На озеро мы даже попали, правда немного не так, как планировали.

Кстати именно по пути на озеро мы и умудрились свернуть на улицу с односторонним движением в противоположном направлении, а пытаясь как-то избежать того, что обязательно случилось бы, наверно, в любой другой стране, кроме Японии (нас даже матом не обложили) Вылетели на тротуар, где развернулись вокруг фонаря и оказались в потоке. Впрочем не задержав никого ни на секунду. Не было ни визга торомозов, ни истеричных криков, ни пешеходов на тротуаре. Что хорошо в Японии – нет пешеходов на тротуарах и нет поребриков во многих местах. Что сделано для велосипедистов на самом деле, но как выяснилось, машина тоже вполне может там развернуться.

Начавшийся, как только мы выехали из города, дождь, становившийся всё сильнее и в конце-концов превратившийся в хороший ливень, заставил нас задуматься, куда же мы собственно едем, и что мы там будем делать. Разглядывание карты в поисках, как бы изменить маршрут, показало, что на берегу озера есть 2 горячих источника под открытым небом. Правда же, мало что может сравниться с сидением в горячем источнике под проливным дождём? Так было решено отправиться на онсэн.

Помните старый анекдот «Баня, а через дорогу раздевалка?» Вот. А я это видел. Онсэн, а душевая через дорогу. Это суровая японская реальность на самом деле. Онсэн был крохотный. Маленький домик на самом берегу озера. Вода в источнике подогревается действующим вулканом, на который мы решили как-нибудь обязательно залезть. Фото источника будут сегодня вечером. (да-да в этот раз у меня есть его фото. Просто потому что кроме нас там никого не было. Мы же не знали, что он уже закрыт.)

Мы приехали, зашли в домик, купили входной билет, пошли в онсэн и грелись там полтора часа, периодически садясь на камни и свешивая ноги в озеро. Источник от озера отделялся просто небольшой стенкой камней. В принципе, там можно было бы даже искупаться, но озеро было очень неспокойным, каменистым, плюс ветер тоже не добавлял удовольствия и мы решили отложить это дело на следующий раз.

Да, кстати, дождь, на который мы возлагали большие надежды, кончился ровно в тот момент, как мы зашли в источник, и естественно начался опять ровно в тот момент, как мы сели в машину, ехать обратно. Ну, так и должно было быть. Вернее по-другому быть просто не могло. Наплюхавшисть вдоволь, мы вышли из источника и ещё раз зашли в домик, уточнить несколько вопросов, как этот онсэн работает зимой (оказалось что никак он не работает, что впрочем совершенно логично, ибо та грунтовая дорога и ну очень отвесный съезд, думаю, не располагают к посещению его зимой). Помимо прочего, мы решили уточнить и до скольки он работает.
«До пяти» - невозмутимо сказал дяденька за стойкой. Часы за его спиной показывали полседьмого. «Упс» - сказал я – «А как же...». Дяденька пожал плечами. «Ну мы же там были больше» - настаивал я. «Ну и что» - невозмутимо отозвался дяденька. «Ну вы же работаете до пяти, а мы до полседьмого сидели, мы вас задержали» - сказал я чувствуя, что, кажется, мне очень неловко.
«Ну дак вы приехали без десяти пять, не назад же вас отправлять было, раз уж вы забрались в такую глухомань» (насчёт глухомани он был, конечно, прав). Вспомнив все знакомые формы извинений и низко кланяясь, мы пятились до самого выхода. Лицо дяденьки при этом не дрогнуло, и он не сказал ритуальной «ничего страшного» из чего я сделал вывод, что он взбешён и в дикой ярости на двух варваров.
- Хорошо, что мы сразу не спросили, до скольки они работают.
- Да, наверно.
Домой мы ехали почти молча. Угрызения совести, впрочем, прошли быстро, но онсэн так расслабляет, что после него лень шевелить чем бы то ни было. Даже языком. Тем более в темноте, под ливнем, в тумане, когда вся атмосфера создаёт сказочное ощущение, очертания гор рисуют волшебные картины, клубы тумана колеблются в свете фар, а нависающие над дорогой ветви, возникая из темноты и растворяясь в воздухе, усиливают ощущение ирреальности и призрачности всего окружающего.

А ещё после онсэна отлично спится. Так я вчера упал спать около 10 часов и просто изумительно выспался. Утром меня ещё немного помучила совесть насчёт вчерашнего, но уже к обеду всё совершенно прошло. И пора продолжать работать.